Ирина Гуськова (Москва)
Эволюция отношения Владимира Теляковского к Александру Ленскому. Причины разногласий.
Встреча героев статьи произошла весной 1898 года, когда по личному выбору Министра Двора барона В. Б. Фредерикса и с согласия Николая II 38-летний полковник Конной гвардии Владимир Теляковский был назначен на должность управляющего московской конторой Императорских театров. Александр Ленский (настоящая фамилия Вервициотти), был старше нового театрального администратора на 13 лет, имел большой опыт выступления на провинциальной сцене, а с 1876 года служил в московском Малом театре. То есть в то время, когда неопытный управляющий еще только входил в особенности и нюансы театрального мира, ведущий актер драматического театра был уже маститым актером и уважаемым театральным педагогом.
Теляковский для памяти начал ежедневно записывать всё, что касалось неизвестной для него службы и людей. Внимательное изучение этих дневниковых тетрадей дает нам возможность проследить те изменения в отношениях, которые произошли между, сначала управляющим московской конторой, а затем директором Императорских театров Владимиром Теляковским и ведущим актером Малого театра Александром Ленским. Также в статье будут подробно рассмотрены причины их разногласий. Первая запись в Дневнике за 1898 год с упоминанием Ленского относится к 23 декабря: «Присутствовал на генеральной репетиции “Разгром”… Ленский был превосходен, отлично знал роль и играл очень хорошо, был хорошо гримирован и одет»i. Через месяц, в конце января 1899 года читаем такую любопытную запись: «О Ленском сделать представление о командировке заграницу с выдачей 1 200 руб. для изучения постановок дела развития молодых артистов. Переговорить раньше с Черемухиным (Черемухин М.Н. – инспектор Театрального училища - И.Г.»ii. Трудно сейчас достоверно утверждать, ездил ли Александр Ленский за границу набираться опыта, как театральный педагог. Но то, что такая идея у Теляковского была – совершенно очевидно. 6 февраля 1899 года под руководством Владимира Аркадьевича проходит заседание по поводу обсуждения репертуара Малого театра на текущий год. На нем присутствуют заслуженные корифеи: Гликерия Федотова, Мария Ермолова, Елена Лешковская, Надежда Никулина, Михаил Садовский и Александр Ленский.
Первая напряженность между героями возникает 29 апреля этого же года, когда Теляковский записывает в Дневнике: «Получил письмо Ленского по поводу ответственности режиссера за спектакль. Просит возможность давать сюжеты постановки непосредственно декоратору… Считаю это неудачным. Всякая постановка, всякий рисунок декорации должен проходить через руки управляющего конторой. Режиссер не может один отвечать за постановку»iii. В этом письма Ленский в частности писал: «На мне как на режиссере лежит обязанность объединить игру всех артистов в одно целое и сделать так, чтобы написанные декорации, костюмы и аксессуары составили бы также неотъемлемую часть этого целого. Я знаю, что подобная претензия с моей стороны является новшеством, но смею уверить Вас, что это является новшеством только у нас, а на Западе, во всяком благоустроенном театре, это составляет неотъемлемое право каждого режиссера ставящего пьесу…»iv. Однако в начале своей административной деятельности Теляковский был не готов делегировать режиссеру такие широкие полномочия и часто занимался мелочной опекой постановок Ленского.
В декабре 1899 года, присутствуя на генеральной репетиции в Новом театре двух спектаклей «Игроки» Гоголя и «Веер» Гольдолнии, Теляковский остался доволен, как режиссерской работой Ленского, так и декорациями, выполненными по его макету. Во время своего доклада директору Императорских театров князю С. В. Волконскому, он в числе прочих дел упоминает о необходимости «наградных» Леониду Собинову (тенор, солист Императорских театров, Александру Ленскому и Алексею Кондратьеву (режиссер Малого театра).
Замечу, что кроме большой актерской, режиссерской и педагогической занятости Александр Павлович активно участвовал в постановочной деятельности театра и две записи в Дневниках Теляковского за 30-31 марта 1900 года наглядно это иллюстрируют: «Вечером приходил Ленский показывать способ таяния Снегурочки с помощью зеркала и зеркального стекла. Опыт удался… Утром комиссия в составе меня, Досекина (Николай Досекин – художник декоратор Императорских театров - И.Г.), Бершова (Георгий Бершов – заведующий монтировочной частью московских Императорских театров - И.Г.), Ленского… осматривала освещение сцены Малого театра…»v. Более того, идея первой поворотной сцены в России, построенной в Малом театре, также принадлежала Александру Ленскому. Вот как сам он писал об этом 8 апреля 1900 года: «Дело о моей вращающейся сцене в Малом театре должно на днях решиться, сегодня управляющий театрами докладывал о ней министру. Сколько хлопот, неприятностей, палок в колеса – не счесть, и если бы не Теляковский, дай Бог ему здоровья и всего хорошего, ни о каких новшествах нельзя было бы и заикаться. Хороший он человек, правдивый, прямой»vi. Из Дневника Теляковского мы узнаем, что в этот день он в докладе Министру императорского Двора В. Б. Фредериксу, кроме поворотной сцены, так же просил выдать деньги (1 000 руб.) на поездку за границу Л. Собинову, Ф. Шаляпину (выдающийся русский бас, солист Императорских театров) и А. Ленскому. Можно предположить, что это было связано с необходимостью изучения передовых технологий, применяемых при постановках в европейских театрах.
Весной 1900 года между Теляковским и Ленским произошел первый серьезный конфликт, по, незначительной на первый взгляд, причине. В конце апреля управляющий заезжал к Ленскому смотреть его макеты к «Снегурочке» (спектакль Малого театра который ставил А.П. Ленский) и ему все понравилось. Однако 2 мая у Теляковского собрался комитет по разбору декораций и постановки «Ромео и Джульетты»: «Присутствовали: Ленский, Досекин, Сизов (Владимир Сизов – консультант-археолог при московских Императорских театрах), Вальц (Карл Вальц – декоратор и машинист московских Императорских театров). Разбирали макет Ленского с режиссерской точки зрения и с художественной. Ленский пришел с головной болью, мазал все виски мигрень-штифтом и был страшно не в духе, отвечал едва-едва, морщился и вообще был совсем невозможным, в особенности принимая во внимание, что он находился у меня в квартире в моем кабинете. Когда же его спрашивал Досекин, то Ленский отвечал, как важный ученый художник отвечает на вопросы школьника…»vii. Возмущенный таким поведением Теляковский, который серьезно относился к субординации, прервал совещание, а позже, заехав в Малый театр, наедине поговорил с актером. Ленский «был сконфужен, несколько раз извинялся».
Через три месяца, в конце августа во время спектакля «Снегурочка» между ними происходит публичный инцидентviii. Сам Теляковский так увидел причину конфликта: «Я уже указывал на главные недостатки нашего школьного обучения: 1) отсутствие школы, плана и систематического обучения, 2) неумение поставить голоса и приучить свободно говорить, 3) воспитание на репертуаре Островского – с мещанскими и бытовыми ролями, 4) практика молодых учениц в ролях старух, коверкающая окончательно язык и манеры произношения в репертуаре Островского»ix. После того, как Теляковский сделал замечание Ленскому по поводу голоса его ученицы Ольги Хржановской эмоциональный артист повел себя истерично. Вот как сам Ленский объяснил это в своем извинительном письме: «Много раз в своей жизни приходится раскаиваться за свою несдержанность и неумение владеть собой в минуты вспышки. И эти вспышки наступают так внезапно для меня самого, что я почти не могу уловить перехода состояния. Такая легкая самовозгараемость, очень пригодная актеру при исполнении ролей, несносна в жизни при общении с людьми. И когда наступает отрезвление, бывает так мучительно стыдно за себя, что я не знаю, на чтобы не решиться, только бы загладить свою бестактность. Но, к сожалению, все эти уроки не излечили моего недуга….
Далее события разворачивались по нарастающей. После того как Ленский 6 месяцев готовил спектакль «Ромео и Джульетта» к выпуску, внезапно за месяц до премьеры заняв в роли Джульетты, вместо актрисы из труппы театра, молодую девушку, сотрудника театральной библиотеки Елизавету Юдину, Теляковский записал в Дневнике: «Главный недостаток его режиссирования – это отсутствие системы…Никто не виноват, что Ленский …за несколько дней до спектакля меняет роли, а теперь, когда все костюмы сшиты, просит прибавить толпу»xi. Та же претензия у Теляковского и к Ленскому-педагогу: «Он обучает в течение 3-х лет учеников и учениц драматических, потом руководит ими в течении 10-12 лет на сцене и, таким образом, является единственным ответчиком за все будущее Малого и Нового театров… можно ли ему одному доверить такое сложное и ответственное дело. Будучи характера неустойчивого, увлекающегося и в высшей степени обладая талантами дилетанта, Ленский уже немало принес вреда….
Сам Владимир Аркадьевич после окончания Пажеского корпуса (элитного учебного заведения Петербург) через несколько лет поступил в Академию Генерального штаба, что в те годы соответствовало получению высшего образования. Приняв должность управляющего московскими театрами, он старался опираться в своей работе на профессионалов. Для работы в Императорских театрах им были приглашены сильные художники-станковисты, окончившие Московское училище живописи, ваяния и зодчества – Константин Коровин и Александр Головин. Александр Ленский не получил системного образования, он успешно пробовал себя в разных областях искусства: прекрасно рисовал, занимался скульптурой, сам разрабатывал грим, готовил макеты декораций, но в сравнении с профессионалами в глазах Теляковского все равно проигрывал. К чести Теляковского нужно отметить, что все административные конфликты с Ленским никак не отражались на оценке его актерской игры. В своих мемуарах, написанных уже после Революции, Владимир Аркадьевич отмечал «А. П. Ленский, бесспорно один из выдающихся артистов Малого театра, когда-то игравший амплуа молодых любовников, а потом перешедший на другие роли, во всех был выдающимся исполнителем, а в роли Фамусова мог с кем угодно поспорить.
В июне 1901 года Владимир Аркадьевич получил повышение и был назначен директором Императорских театров, переехав из Москвы в родной Петербург. Личные контакты и общение с Александром Павловичем почти совсем прекратились и, как следствие, его фамилия все реже стала появляться на страницах Дневника. В письмах Теляковский выражает актеру благодарность за постановку «Кориолана» (февраль 1902), радуется его готовности поставить «Эдипа в Колоне» (апрель 1902). Однако во время своего приезда в Москву, поговорив с Ленским по поводу этого спектакля, 30 октября 1902 года Теляковский записывает в Дневнике: «Ставить он хочет по-своему, но чтобы художник писал по его макету, а профессор Танеев (Сергей Танеев – композитор, пианист - И.Г.) сочинял бы музыку по его рецепту. Конечно, все это претензии дилетанта, не имеющего ценза. Макет его напоминает вид Елагина острова в Петербурге с венской Пинакотекой… Будь я здесь, я бы мог с ним сладить, но без меня все равно постановка выйдет с оттенком Вышнего Волочка… Ленского не переделаешь, а другого режиссера здесь нет.
В известном письме от 9 апреля 1907 года, Ленский, попросил Теляковского о предоставлении ему ряда полномочий: «Все, что касается художественной постановки пьес, как-то: костюмы, грим, декорация, бутафория, освещение – все должно проходить через мой контроль… Все мои требования относительно характера декораций, костюмов и пр. переделок и исправлений должны беспрекословно исполняться Постановочным отделением»xv. Директор театров был согласен дать больше свободы главному режиссеру, чтобы справиться с кризисом в Малом театре. Но все же с удивлением отметил: «Он хочет в сущности быть директором, и не только Малого театра, но и постановочного отделения»xvi. Идея Ленского о творческом лидерстве режиссера в создании спектакля намного опережала то время, в котором он жил.
В последующие годы постоянным оставалось недовольство Теляковским деятельностью Ленского на посту педагога в Театральном училище. Но, в отсутствии других желающих занять эту беспокойную должность, ничего не менялось. После назначения Александра Павловича весной 1907 года главным режиссером Малого театра, в записях Теляковского часто встречается упоминание о том, что Ленский, которому исполнилось 60 лет, болен и ему все тяжелее исполнять свои обязанности. Однако отъезд актера на 28 дней в конце декабря 1907 года для лечения в Италию оказался для директора неожиданным.
Последний для Ленского театральный сезон 1908/1909 года начался с разговора с Теляковским в начале августа. Директор высказал свое недовольство представленным главным режиссером драматическим репертуаром, «в котором много переводных пьес и таких, которые не имеют особого интереса, как например «Электра» Гофмансталя… Ленский был удручен разговором со мной. После я говорил с ним любезнее, но сказал, что буду требователен…»xvii. Теляковский сожалел: «Горе в том, что он – выдающийся артист и оказался плохим администратором, ибо совершенно не имеет таланта администратора». Видимо, сам чувствуя это, имея проблемы со здоровьем, Александр Ленский подал прошение об увольнении в отпуск с 1 ноября. Теляковский как раз приехал в Москву 28 сентября и, получив прошение, назначил встречу. 30 сентября состоялась последняя встреча директора театров и главного режиссера и актера Малого театра. Любопытно, что оба они оставили довольно подробную запись этой беседы. Теляковский так увидел этот разговор: «Сегодня утром у меня был Ленский. Очень сдержан и многозначителен… Никаких усиленных пенсий просить не будет… Я предложил Ленскому получать жалованье 6 000 руб, если он не будет играть, но Ленский мне ответил, что не любит получать деньги даром и надеется просуществовать на свои средства – все это говорилось с довольно большой эффектно-шантажной позой. Да и весь разговор был поза актера, пришедшего объявить, что артисты денег не любят…»xviii. Сам Александр Ленский озаглавил свою запись «Последнее мое свидание с директором императорских театров В.А. Теляковским. «Свидание наше было очень кратковременно, не более 10 минут, и крайне сухо. Разговор относительно моего ухода имел характер разговора хозяина с засидевшимся гостем, который, наконец собрался уходить…
– Здравствуйте. Вы что же … хотите взять отпуск? – Да. – Но почему же без сохранения содержания? – Потому что не хочу даром получать жалованье. – Странно… вы столько сделали для театра, что могли бы не стесняясь быть в отпуску и получать содержание. – Я считаю, что все, что мной сделано для театра, в свое время уже было оплачено дирекцией. – Что же вы хотите уйти совсем? – Пока нет, а что будет дальше – не знаю…»xix. Как видим Ленский уходил только в бессрочный (до выздоровления) отпуск, но фраза «Последнее мое свидание» оказалась пророческой. Через полтора месяца после этой встречи, не дожив две недели до начала предполагаемого отпуска, Александр Ленский скончался на 62-ом году жизни.
Начавшись очень позитивно, отношения Владимира Теляковского и Александра Ленского постепенно эволюционировали в сторону конфликта, противоречий, непонимания. Этому способствовало: разница в возрасте, темпераменте, в образовании, сложная ситуации внутри Малого театра, высокая степень конкуренции с Художественным театром, необходимость кардинальных перемен, как в репертуарной политике, так и в распределении ролей. Не смотря на это каждый из них, преданно, в меру своих сил и знаний служил искусству, пытаясь помочь Малому театру в сложный для него период падения интереса и посещаемости спектаклей.